ЮРИЙ БЕЛОЙВАН
персональный сайт
Я не стараюсь быть разносторонней, или, как говорят
неординарной личностью. Просто хочу быть счастливым.
Счастье для меня – это гармония творчества, учёбы, здоровья,
работы и Бога. Если это есть – есть гармония, а значит, и Счастье.
Гостевая книга

Дорога в небо

           Люди не понимают тех, кто живёт рядом со скоростной эстакадой, где от гула машин вибрируют нейроны мозга, а окна покрыты слоем гари и пыли, сложно составленной из смеси молотого асфальта, резины шин, плевков, мочи и мусора. Всё это перетёрто, и мелкой взвесью оседает на всё вокруг.

           Оседая в лёгких, это вызывает рак, на коже – кожные болезни. Они не понимают этого, хотя сами такие же горожане и дышат той же сложной смесью с добавлением собачьего дерьма, а зимой ещё какой-то дряни, покрывающей белым, не тающим инеем, асфальт. Всё это скрипит на зубах, лишает нормального сна. Но, люди, живущие у эстакад, спокойно засыпают вечером, как фронтовики под бомбёжкой.

           Также люди не понимают тех, у кого дачи у аэропортов. Когда большие железные птицы с рёвом проносятся так низко, что, кажется, сейчас заденут своими большими крыльями крышу дома. У непривычного человека в таком месте рокот взлетающего Боинга вызывает желание втянуть голову в плечи и оставить её там навсегда.

           Но те люди, которые выбрали небо, обычно и живут рядом со своей работой. Их не пугает рёв мощных двигателей. Они не задумываются о том, куда оседает выхлоп и из чего он состоит. Они спокойно спят. Они привыкли и спокойны.

           Иван Петрович был именно таким человеком. Он выбрал небо и не мог без него жить. В детстве ему снилось, что у него есть крылья и он умеет летать. Летал он во сне ярко, смело, наслаждаясь потоками резкого до боли ветра высоты. Когда вырос, стал пилотом гражданской авиации. В небе прошла его жизнь. Все его друзья были лётчиками. Вся их жизнь была небо, а дружба была долгой и надёжной, как бетонная взлётно-посадочная полоса.

           У Ивана Петровича была жена и сын Дима. Когда вышел на пенсию, он не оставил небо. Времена изменились. Закончилась советская власть, и он открыл свою частную фирму по малой авиации. Его мечта – небольшие трёхместные самолёты: лёгкие и надёжные, которые могли садиться на воду или в поле. Не важно. Он свято верил, что такие самолёты решат главные две российские проблемы: победят дураков и дороги.

           Со своими старыми друзьями-пилотами они работали вместе, превращая сказку в быль, чтобы преодолеть пространство и простор. Их сильные руки-крылья крепко держали штурвалы и были мужественны и надёжны. Одним словом, работа и судьба настоящих мужчин.

           Жена занималась домом и сыном. Сын Ивана Петровича радовал. Ведь как бывает: рождается ребёнок, все знают – это чудо божье. Все смеются и радуются. Верят, когда мальчик говорит, что будет космонавтом. А потом наступает момент, и ребёнок решает быть «как все». Выбирает серую, скучную, но обеспеченную трёхразовым питанием жизнь.

           Глаза, как угли костра на степном ветру. Сначала горят и светят ярко, но с каждым годом покрываются пыльным пепельным налётом, чтобы к двадцати пяти или тридцати годам погаснуть и смотреть на мир с обиженным презрением неудачника. Обрастая жиром и прочим опытом, такой человек редко смотрит на небо, а часто рекламу о распродажах и скидках.

           Их сын был не таким. Парень рос, на радость, крепким и сильным. Что важно – самостоятельным и целеустремлённым. Если чего решит – обязательно добьётся. И не когда-то в будущем, а в точные сроки. Пускай для этого надо не спать ночами, или забыть о принятых в таком возрасте развлечениях. Парень, как надо. Таких теперь не делают. Но их сын был именно таким. Он был именно их сыном. Ни маминым или папиным, а именно их сыном – надеждой и опорой. Они никогда это не обсуждали, но твёрдо знали, что это именно так есть и всегда будет.

           Когда Иван Петрович вышел на пенсию, лётчики рано выходят на пенсию, он не стал заниматься садом-огородом. У него была мечта. Когда-то давно он был на Аляске (США) и увидел там американскую малую авиацию. Дорог на Аляске немного, а штат очень большой. Поэтому, у каждого уважающего себя американца есть свой самолёт. Обычно это небольшой трёх-десятиместный лёгкий самолётик со сложной подвеской из лыжи, колеса и понтона. Эта конструкция даёт ему возможность круглый год, по ситуации, садиться на снег, землю или воду.

           Иван Петрович ещё тогда решил, что займётся этой малой авиацией, когда будет пенсионером. Наши лётчики – стальные ребята. Сказано – сделано!

            Сколько времени заняло оформление всех разрешений, лицензий лучше не рассказывать. Оформить что-то в России непросто, даже газ и электричество на дачный участок. Все усилия вязнут в липких чиновничьих лапках. А когда речь о самолётах, даже о малых – средство повышенной опасности – требуются годы. Были забыты семья и друзья, отдых и поездки к морю. Часто опускались руки. Но им всё же удалось. Они пробили свой проект. Фирму назвали «Дорога в небо». Это был их первый год. Они купили три небольших трёхместных гидросамолета.

           Пока можно было только приводняться. Но как это было радостно после долгих походов по коридорам всевозможных организаций. Точнее, самолёт мог и приземляться. У него были убирающиеся колёса-шасси. Не было разрешения на строительство полосы, и приземления были не совсем законными. Летать официально можно было только летом. Поэтому недалеко от Плёса они оборудовали пристань-стоянку.

           С Иваном Петровичем работал ещё Максим Игоревич, его друг ещё по лётному училищу. Ещё техник Валера, тоже друг, которого оба пилота знали не один десяток лет.

           Вот этим летом на каникулы приехал Дима. Он окончил школу и собирался поступать. У него выдалась неделя, и он приехал к отцу. Смотрел самолёты, снисходительно слушал отцовские планы. Недаром говорят, если у тебя есть цель жизни, значит ты ещё маленький мальчик. У взрослых цель жизни заменена многими маленькими цельками: купить, заплатить, починить, построить. А главной большой цели, как правило, уже нет.

- Ну что, нравится? – спросил Максим Игоревич Диму.

- Красивый, - ответил тот. – Хотя не верится, что они летают. Такие маленькие.

- Ещё как летают! – зажмурился Максим Игоревич. – Хочешь, прокачу? – спросил он.

- А можно уже? – Диме самому не терпелось.

- Конечно! Думаю, отец будет не против, - сказал старый пилот. – Всё проверено, надёжно, как в авиации, - засмеялся он.

- Ну, давайте, - попросил Дима.

- А можно мне третьим?

- Давай, Валера, лайнер трёхместный, - ответил пилот.

           Его крепкое лицо улыбалось многими лучистыми морщинками.

           Они заняли места и пристегнули сложный трёхфазный ремень безопасности. Такие ремни бывают в вертолётах и у пилотов в других моделях самолётов. Это не те декоративные ремешки-погремушки, которыми пристёгиваются на пассажирских сидениях.

           Загудели винты, и пропеллеры превратились в две круглые радуги, ярко отсвечивая в закатном солнце. Самолётик коротко разбежался и легко оторвался, забирая круто вверх. Шёл он плавно, закладывая виражи то на правое, то на левое крыло. Могучая русская река становилась всё тоньше, а люди на пляже превратились в букашек. Они ещё пару раз обошли крутым плавным кругом, оставаясь на одной высоте.

- Ну что, хватит на первый раз? – спросил пилот и оглянулся на пассажиров.

- Давайте ещё! – сказал Дима, не отрываясь от окна.

           Они заложили ещё один широкий круг и начали снижаться.

- Ну что, может, на воду? – спросил пилот.

- Давайте! – радостно согласился парень.

           Техник Валера только кивнул головой, понимая, что вопрос уже решён.

           Под крыльями весело замелькали сначала берёзки, а потом совсем небольшие волны на реке. Было радостно и спокойно возвращаться на землю. Самолёт снижался плавно и уверенно. Вот уже десять, пять метров. И вдруг удар, переворот, и вода со всех сторон хлынула в треснувшую кабину самолёта.

           Он быстро начал набирать воду и погружаться. Пилот с техником открыли «фонарь» кабины, отстегнули ремни и выскочили в воду. А Дима не смог отстегнуть ремень. Он никогда раньше таких не видел и пытался нажимать что-то, но в суматохе замок ремня не открывался.

           Лётчик с техником спохватились только на берегу. Два опытных старых человека. Они забыли парня в кабине.

           Самолёт быстро затонул. Было неглубоко, может, три метра. Пляжники и дачники бросились на помощь. Но они тоже не смогли отстегнуть странный ремень. Пока плавали за ножом, резали лямки, прошло время. Он умер.

           Его ещё долго пытались откачать, делая искусственное дыхание. Дима лежал на песке, где граница воды и берега встретились, как жизнь и смерть. Вода, текущая, как жизнь, и песок, как прах, подобен смерти. Лежал молодой и красивый, сразу повзрослевший на десять лет. Очень бледный со слипшимися на лбу волосами. Было странно, что нет ни крови, ни повреждений, а человека нет. Куда-то ушла из него тонким облачком душа. Говорят, её даже взвесили на каком-то опыте в иностранном университете.

           Какой-то мужик дышал ему в рот, как бы пытаясь поделиться своим живым духом. Нажимал на грудь, разводил и сводил его руки. Всё было зря. Дима захлебнулся и погиб ещё в первые минуты.

           Пилот и техник наблюдали за всем со стороны, не принимая участия. Два взрослых мужчины. Они никогда не были в такой ситуации. Они потерялись и могли только смотреть, как «местные» вытаскивают парня, а потом пытаются делать ему искусственное дыхание. Что они скажут отцу? Как объяснят матери?

***

           Когда, выплакав все слёзы и похоронив сына, мать Димы сказала Ивану Петровичу:

- Я подам на них в суд. Они должны ответить за смерть моего сына!

            Он пожал плечами и ответил:

- Алина, парня мы не вернём, а они – мои друзья. Я не стану этого делать.

           Она посмотрела на него непонимающим взглядом, повернулась и ушла. Ушла от мужа, для которого друзья дороже сына.

           В суд она подала. Суд признал случившееся несчастным случаем, и от ответственности оставшихся в живых участников освободил. Двух взрослых седеющих мужчин, которые, спасая себя, забыли спасти сына своего друга.

***

Гараж Стива Джобса

           Стив Джобс никогда не сделал бы Эпл в России. Он бы до сих пор оформлял аренду гаража и оформлял разрешения, лицензии, кассовый аппарат. Много чего нужно сделать, чтобы начать делать настоящее дело.

          А тут частная авиация – средство повышенной опасности. Хотя специалисты скажут, что в автомобильных катастрофах людей погибает значительно, на порядок, больше. А человек так устроен, что его очень волнует, когда сто других людей погибли одновременно, и не волнует, когда сто тысяч, но по одному. Не пугает их эта статистика. А крестики и обелиски вдоль дороги – это не о нас! Это пускай другие думают.

Комментарии:

Оставить комментарий
вверх